Евангелие восставшего лона

Единственная женщина, которую хочет бить, оскорблять и насиловать мужчина, когда бьет, оскорбляет и насилует других женщин, это его мать.

История эта случилась в давние времена, на земле забытой страны, среди народа, имени которого не сохранила история. Ныне, благодаря успехам науки, удалось прочитать часть сохранившихся от этой страной и жестокой цивилизации текстов. И это знание заставляет по-иному взглянуть на многое, во что верим.

Сегодня мы знаем, что бог – женщина. Знаем, и ни на миг не сомневаемся, что вселенная суть тело ее, а наши, кажущиеся отдельными, души есть неразделимые с ней мысли и чувства ее. Мы знаем, и знание твердо, и основано на опыте, что мы ее дети, в ней пребывающие и вынашиваемые для предстоящего Рождения.

Наше знание не является верою ребенка в далекие страны и вещи, которые никогда не видел. Мы знаем, потому что видели, и можем видеть ее всякой раз, когда нам нужно ее присутствие. Да, мы все еще ее дети, хотя и взрослые, сильные, и уверенные в себе. Но мать есть мать. И мы никогда не забываем ее в сердце.

И мы привыкли верить, что так было всегда. Многие жизни, что мы прожили на этой планете, и на многих других, в человеческих и нечеловеческих телах, то примеряя их, то вновь припадая к груди нашей матери, приучили нас к мысли, что так было всегда. И большинство из нас склонно считать легенды сказками.

Нам кажется, будто истории о Другом Мире суть метафоры, созданные не заре времен древними лекарями, дабы облегчить страдания заблудившихся. Сегодня нам кажется странным, как можно заблудиться. Мы шутим: «заблудился в трех телах», поминая Три Тела Матери, заблудиться в коих надо постараться.

Каждый слышал эти истории в детстве, сидя на коленях Матери. Повзрослев, мы понимали, что это было для нашей пользы, хотя и посмеивались над детской наивностью, заставляющей все понимать буквально. Сегодня мы знаем, как были правы тогда, в детстве. Все действительно происходило именно так.

В это трудно поверить, но миром тогда управляли мужчины. Интересно, что они не просто верили в свою избранность, и свое право на власть, но и находили тому во всем оправдание. Они убедили себя, и им даже удалось внушить эту смешную мысль женщинам. Более того, они верили, что сами создали этот мир.

Совершенно естественно, им казалось, будто бог – мужчина. Им представлялось, что он такой же, как они. Огромный, грубый, волосатый самец, страдающий тяжелой формой мании величия, ревностью, и паранойей, развившейся на почве длительной сексуальной фрустрации и экзистенциального одиночества.

Они верили, будто он создал мир как лекарство от своих страданий. Люди были измыслены им как собеседники и сексуальные партнеры, призванные удовлетворять его похоть. Они изображали его с огромным фаллосом в руках, называемым жезлом власти. И не ведали, что он символизировал их чувство ущербности.

Впрочем, их уязвленное подсознание откалывало и не такие коленца. Иногда чудовищный фаллос на изображениях делался столь огромен, что держать его в руках не представлялось возможным. И тогда они изображали бога привязанным к нему. И даже, по мужскому жестокосердию, прибитым гвоздями.

Чудовищный фаллос, исполненный из сучковатого дерева, что символизировало его несгибаемую способность, был снабжен поперечиной. Которая воплощала их мечты распирать женское лоно с неодолимой силой. Увы, в жизни они были обделены любовью. Лишь в не знающем любви уме могло родиться такое.

Комизм заключался в том, что бог-мужчина был изображен навсегда прикованным к собственному сокровищу, что без обиняков отражало суть патологических процессов зависимости и одержимости сексуальным насилием, происходящих в их воспаленной психике. К сожалению, тогда их еще не умели лечить.

Много прискорбнее, что им самим тогда было не до смеха. Еще горше приходилось находившимся в их власти женщинам. Повинуясь собственным глубинным импульсам, мужчины поступали с ним как того требовал бог. Во всяком случае, именно так они объясняли свои действия. А были они по-настоящему чудовищны.

Повседневная жизнь общества была пронизана насилием. Насилие было их богом, насилие было их правом, насилие было воздухом, которым они дышали. Женщины и дети подвергались избиениям и пыткам. Их покупали и продавали словно скот. Многие были принуждены продавать себя сами, что бы выжить.

Культура и искусство того времени были насквозь пропитаны им. Женщина и ребенок в его произведениях были объектом насилия, или призом в чудовищной борьбе, поглощавшей мужчин без остатка. Они убивали и мучили друг друга ради того, что бы насиловать и истязать свою женщину единолично.

И вот однажды, терпению богини пришел предел. Она решила положить конец странной и страшной игре. И тогда она пришла освободить нас. Ради того ей пришлось облечься в тела трех юных дев, рожденных в ее лоне единокровными дочерьми. Детство их прошло в ничем не примечательном краю.

Хотя, волею и мыслью ее, с малых лет они были отмечены странной и редкою по тем временам тягой к прекрасному. Окружающий мир не понимал и не принимал созданного ими искусства, ибо было оно не от мира их. А те лишь хохотали над поношением. И улыбались загадочной и светлой улыбкою богини.

Когда же пришел час, явились девы с подругами и ученицами в главный храм бога мужчин. И явили там слово свое. И явили там тело свое. И явили там счастье и любовь свою. И слово их было богом, и тело было светом, и счастье было жизнью. Но не узнали их, ибо не видели лика за цветными вязанными шапочками.

Подступили же тогда к ним, и взяли в железа, и с гневом и злобою вели в узилище, и держали там, пока не насытили лютость свою. А затем судили, и приговорили к казни, по-мужски бесчеловечной, по бытующему в то время закону их. И исполнили недрогнувшею рукой. Но слово, брошенное ими, стало жизнью.

Из слова, упавшего в лона миллионов женщин, вышел этот прекрасный мир, коим наслаждается и гордится каждый из нас. Хотя преображение не было скорым. Но жертва их обернулась жизнью, и стала нашим бессмертием. Ибо смертию смерть попрали, а стыд позором, и нет у тех более власти над нами.

Сегодня мы знаем, что это не легенда. Не терапевтическая сказка, прокладывающая путь одинокой душе к сердцу своей матери. Мы знаем, что так было. Мы понимаем, что смерти нет, и боли нет, и ни стыда, ни позора, ни поношения, и все в мире суть ласковая и светлая улыбка матери. И не корим ни кого.

Пусть прошлое покоится в прошлом. И не повторяется никогда.

Предчувствие гражданской войны

Если народ не сдается, его уничтожают

.....

Иногда я знаю будущее. Но чаще мне кажется, будто я знаю его. А оно оказывается совсем иным. Поэтому не относитесь к моим словам как к пророчеству. Возможно, все еще обойдется. Хотя сам я в это не верю. Дело не в том, что я видел это. Дело в том, что я слишком редко ошибаюсь. Намного реже, чем мне бы хотелось.

Когда слишком много работаешь с людьми, узнаешь их по-настоящему. Нет, они не плохи. Не звери, не изверги, не чудовища. Они по-своему прекрасны, загадочны, и полны глубокого и таинственного внутреннего света, природа которого заставляет трепетать мое сердце. Но они способны стать хуже чудовищ. В любой момент.

Я знаю, что в каждом из нас живет зверь. И если говорить точнее, он там не один. Я знаю своего внутреннего зверя, я встречался с ним, и мне удалось подружиться и приручить его. Не скажу, что это было легко. Но я видел, как чудовища пробуждались в людях. Видел, что они совершали. И многие из вас видели.

Видели, но хотели бы забыть. Потому что слишком тонкая грань отделяет их от нашего сознания. Слишком слабы прутья клетки. Их сила бесконечно могущественнее нашей. И когда она вырывается на поверхность, наш разум ничего не может сделать. Он не хозяин в доме, который привык считать своим. Это не его дом.

…..

Если живешь долго, узнаешь, как изменчив мир. События, когда-то казавшиеся мне совершенно невероятными, случались за считанные годы, а иной раз за дни. Рассыпались великие империи, менялись общественные нравы, а то, о чем не смели мечтать поколения людей, становилось обыденной реальностью.

Не все из этих перемен были приятными. Но некоторые были, безусловно. И я никогда не соглашусь с теми, кто утверждает, что раньше трава была зеленее. Нет. У каждого времени своя трава. И свой цвет неба. Но сейчас я знаю, что он может стать красным. И нам всем это очень не понравится. Тем из нас, кто останется жив.

Потому что, когда вы прожили долгую жизнь, и большую ее часть изучали повадки людей, то многие события вы можете почувствовать задолго до их наступления. По смутному, явственному лишь для вас запаху. Вы знаете, когда прыгнет зверь. Знаете, когда он изготовился к атаке. И тогда вам остается только бежать.

Сейчас я чувствую его запах. Сладкий запах разбуженных чудовищ. Я чувствую запах грядущей гражданской войны. Слишком многие ждут ее. Слишком многие боятся ее. Слишком многие верят в нее. И слишком, слишком много накопившихся в нашем обществе и в наших умах проблем может быть разрешено только ей.

…..

Общественное противостояние, свидетелями и участниками коего стали многие из нас в последние месяцы, набирает обороты. Мы не можем остановить катящийся камень. А если бы даже могли, то не хотим. Не хотим и не будем. Потому что нам всем это нужно. Нужно было столкнуть его, и увидеть, куда он нас приведет.

Происходящее сейчас в моей стране часто называют холодной гражданской войной. С каждым днем все чаще и чаще. Слова, пол года назад брошенные как шутка, на глазах облекаются в плоть. И все больше людей хочет облечь их в мясо и кровь. Слишком велика цена, слишком сильны страсти, и привлекателен приз.

Неустранимый конфликт интересов, неотвратимой логикой своей толкающий нас к войне, много глубже лежащих на поверхности коллизий. Это не противоборство политиков и не борьба амбиций финансово-промышленных групп. Не игра спецслужб. И даже не противостояние государства и гражданского общества.

Это конфликт двух направлений времени. Двух неодолимых сил, пронзающих собой мозг каждого из нас. И проникающих в каждую пору общественной жизни. Это борьба между движением по кругу, и стремлением вперед. Линейное время против циклического. Изменение против вечного вращения. Революция против покоя.

…..

Вечное возвращение несет нас по кругу во времена и события, давно нами пережитые. Ничто не меняется, но предстает перед глазами вновь, как в заколдованном сне. За миром идет война, за революцией – грызня в стане победителей, репрессии, застой и развал. И так снова и снова, без конца и края.

Мир тем временем летит в будущее невозвратимою стрелой. И не планирует ждать опоздавших. Отставших от паровоза пожрут неотступно следующие за ним волки. Их много, они голодны и не знают жалости. Те, кто понял это, не хотят гулять по кругу. У них нет времени. Их путь рядом со всем миром.

Те, кто привык гулять кругами, словно заключенные на прогулке в огромном концлагере, не видят будущего. Единственное будущее для них это прошлое. Прошлое великой красной империи, или более давнее прошлое коронованных царских орлов. Прошлое, где единственный европеец в стране, это государство.

Там есть покорные холопы, счастливые участью. И господа, мчащие средь расступившейся толпы под завывание сирен. Там ваше место определено рангом во властной вертикали, либо близостью к ней. Там ваша жизнь ничего не стоит, там закон это воля господина, а свобода это рабство и труд. И я не хочу туда.

…..

Я хочу в будущее. В то будущее, где каждый сам определяет для себя, кто он, и зачем он. Будущее, где ни царь, ни бог, ни воинский начальник не стоят за плечом, не читают твои письма, и не пишут их за тебя. Будущее, где лишь от тебя зависит, что ты сам сделаешь своей религией и национальной идеей.

Слишком многие хотят туда вместе со мной. И слишком многие хотят жить в вечном возвращении. Вышло так, что сила наших желаний велика. И она растет с каждым днем. Но, к сожалению, у нас с ними одна страна на всех. И значит, нам придется ее делить. Потому что ужиться вместе мы уже никак не можем.

Одна часть страны с надеждой смотрит на запад. Другая взирает на восток. Очень скоро их пути разойдутся навсегда. Азия останется в Азии, Европа соединится с Европой. Но по линии раздела может пролиться много крови. Она идет не по Уральским горам. Она в каждом городе. В каждой семье. В каждом сердце.

Так сердце каждого из нас постепенно впускает в себя эту мысль. Я знаю, я видел не раз, как мысли и желания, недавно казавшиеся безумными, исподволь овладевают человеком, день за днем меняя его повседневную реальность. Это путь в один конец. И я не хочу, чтоб мы прошли по нему до конца всей страной.

…..

Я не знаю, будут ли воюющие стороны применять оружие массового поражения против мирных городов. Но я знаю, что во многих головах неизбежно появится такое желание. И оно будет очень сильным. Это не потому, что люди свирепы, безумны и злы. Они хороши и добры. Просто, так работает их голова.

Еще я знаю, что военные уже сегодня имеют возможность нанести ядерный удар по любому из собственных городов. Втемную, не ставя в курс исполнителей. Ни один из них не будет знать, куда и зачем пошла ракета. Просто не раздумывая исполнят шифрованный приказ. Их так учили. И учили хорошо.

И еще я знаю, что военный сценарий, предусматривающий антиправительственный мятеж в одном из крупных городов страны, с высадкой там иностранного десанта, и последующим нанесением по нему ядерного удара, исследовался и разыгрывался на военно-штабных играх еще в годы красной империи.

И сегодня у меня есть веские основания полагать, что эти планы не уничтожены и не забыты. Более того, одна из военно-штабных игр по такому сценарию была разыграна совсем недавно. Возможно, меня ввели в заблуждение. Но это тот случай, когда я предпочту прослыть болтуном, нежели пророком.

…..

И на случай, если все в нашей стране, не дай бог, пойдет именно так. Уходите из городов. Уходите сразу, как только запахнет порохом, и не ждите чудес на свою голову. Потому что это будут очень страшные чудеса. По-настоящему страшные.

Парадоксальная вера

Если вы так любите своего бога, то от чего ни в чем ему не следуете?

Иногда случается так, что нормы здравого смысла и существующие приличия так достают людей, что они не только перестают на них обращать внимание, что вполне разумно, но возьмут, да так и выкинут какой-нибудь публичный эпатаж. Пройдутся голыми, совокупятся в музее, споют песенку в храме. И вроде и черт с ним, улыбнуться, отвернуться и забыть. А в идеале, задуматься о природе самих этих норм.

Потому что, судя по многим явственно бросающимся в глаза приметам, с этими самыми нормами что-то очень не так. Например, как стоит понимать то, что они каким-то парадоксальным способом предписывают множеству приличных людей вести себя как придурки. Скажем, клясться в любви к ближнему, во всепрощении и милости, и ради этих светлых идеалов постоянно требовать крови и ближнего и дальнего?

Словно этика, эстетика и метафизика даны людям не ради удобной жизни, а исключительно как повод для драки и оправдание собственной потребности творить зверства. Можно подумать, будто настоящей целью являвшихся на землю великих пророков и духовных наставников человечества было утверждение собственного культа, и введение почитания неких косвенно связанных с собой артефактов.

Вот, говорят ныне на каждом углу, кощунство. Святыни святы, и потому за покушение на них надо убивать. И испытывать по поводу сего справедливого действа массу восторгов, и долго гордиться собственной преданностью идеалам верности, чести и любви. А уж коли разорвать святотатцев не дозволяют международные конвенции и внутреннее законодательство, так хотя бы закатать их на пожизненное заключение.

И тут же, откуда не возьмись, как черт из табакерки, выскакивает характерное желание оное право подправить, введя туда нормы прямо средневековые, но зато дозволяющие жечь на костре всякого, с нашей верой не согласного. Препятствующие же тому международные нормы отменить, и жить в суверенном кошмаре. Похоже, что это и есть цель официальных борцов с кощунниками, а вера как всегда не причем.

Однако, политики есть политики, так что вряд ли стоит судить их намерения по общечеловеческим меркам. Подлость, ложь, и промывание мозгов, для них естественны как дыхание. Такова их работа. Их цель – неограниченная власть, которой народ станет подчиняться со страной смесью радости и страха. С ними и их задачами в сущности все ясно. Все прочее, ими произносимое, суть орудия достижения цели.

Остается вопрос. В силу каких оказий столь многие, с виду приличные люди, от политики весьма далекие, с радостью подхватывают подброшенные им приманки? И еще один. Что за беда внутри этих людей то и дело понуждает их верить в одно, а делать в точности другое, полагая, что делают третье? Верить в любовь и всепрощение, требовать крови ближнего, и думать, что в том и состоит смысл веры?

Но может быть, они правы, и вера их в этом? И веруют они лишь в свое право казнить и насиловать всякого, чья наружность или ход мысли вызовет в них в очередной раз сладкую страсть к пролитию крови и созерцанию страданий? Все прочее суть ложь и промывание мозгов, в коих они преуспели, доведя искусство обмана до состояния совершенного мастерства. Это значит, что насилие и есть их бог. Его и любят всем сердцем. Ему и следуют.

Участь убежденных

Если вы никому не мешаете, значит вы мертвы. Если вам никто не мешает, значит вы душевно здоровый, психологически благополучный и бесконечно счастливый человек.

Есть люди, быть рядом с которыми – благословение. В их приближении все расцветает, мрачные мысли уходят как сон, безнадежное дело находит неожиданное решение, и лица озаряет прекрасная добрая улыбка.

Есть люди, находиться рядом с которыми – проклятие. С их появлением все живое чахнет, спины тревожно сгибаются, пальцы жмутся в кулаки, и радость навсегда покидает замершие в дурном предчувствии сердца.

И есть люди, подобные морским минам. Только что тихо проплывавшие мимо с самым благостным видом, они внезапно и без всякого предупреждения взрываются у вас в руках. Стоит лишь коснуться их убеждений.

Последствия убеждений

Убеждениями мы называем те из своих заблуждений, которыми гордимся и которые готовы защищать всем сердцем.

Столь явно представшее пред нами многообразие людей взывает к пытливым умам, ищущим всего дознаться на личном опыте. Опыт же вполне может стать небезопасным, особенно при обращении с объектами упомянутой третьей категории. Да и со вторыми общаться не сахар. От того упростим задачу, изложив результат, имеющий корнем как столетие существования психологии, так и собственный опыт автора.

Итак, различие меж этими категориями состоит не в привычке, и не в предписанном свыше образе мысли, но в структуре убеждений самих людей. Убеждения формируются всю нашу жизнь, начиная с рождения, а может быть и до него. И далее структурой своей определяют наши поступки и мысли, равно как и впечатление, производимое на других. Пикантность делу придает то, что не все убеждения мы осознаем.

Люди первой категории, встретить коих за счастье каждому, имеют внутри себя убеждения, что мир хорош. Прекрасны и все, в нем живущие. Все существа вокруг доброжелательны, умны и склонны к развитию. И стоит лишь создать им подходящие к тому условия, как они расцветут. Все видимые же отклонения от блага, и даже злодейства, ими вершимые, суть лишь пагубное следствие дурного к ним обращения.

Вторая категория лиц, посланных нам в наказание, имеет убеждения прямо противоположные. Чем объясняются все их дела, и мысли, и впечатление, на нас оказываемое. Они уверены, что мир плох, а люди и того хуже. Все живое видится им подверженным порокам самого неустранимого свойства, присущим нам от века. Люди злы, ленивы и глупы по самой природе своей. Так что, приходится держать ухо востро.

Третья же категория представляется самой чудесной из всех, ибо самым фантастическим образом совмещает в душе представления обоего свойства. К тому же, абсолютно этого не осознавая. Тем самым, в сердце их присутствует неустранимый конфликт меж идеями, совершенно меж собой не совместимыми, как гений и злодейство. Более того, любая встреча этих идей ведет к взрыву и взаимному уничтожению.

Именно эту устрашающую и грозную картину мы наблюдаем всякий раз, когда тем или иным путем затрагиваем их убеждения. Тогда конфликт, доселе сокрытый глубоко внутри их существа, и ими совершенно не осознаваемый, выходит на поверхность и предстает во всей красе. Таким образом, любое событие, касающееся убеждений, являет собой своего рода детонатор, запускающий процесс аннигиляции.

Однако, ум человеческий суть штука крепкая, и явно сработанная на совесть. И от того надежно защищенная от подобных коллизий, грозящих разрушите его целостность. К числу подобных защит, сберегающих разум от распада и аннигиляции, является проецирование внутренних процессов во внешний мир. При этом кажется, будто конфликт, присущий внутреннему миру, на самом деле разворачивается вокруг.

В таких случаях весь внешний мир представляется ареною борьбы могущественных сил добра и зла. При этом все существа вокруг оказываются солдатами противоборствующих армий, ведущих непримиримую войну. К тому же дело весьма осложняется тем, что ведется она не только за власть над миром, но и за самую душу нашу, оказавшуюся волею судеб в центре коллизий вселенского масштаба.

Строение убеждений

Если друг не сдается, значит он враг. Если враг сдается, и делается во всем с нами согласен, значит он друг.

Обнаружив себя в самом сердце подобной борьбы, ум нашего страдальца сладостно замирает, ибо открывшееся ему величественное зрелище враз поднимает его из статуса смертного существа до уровня сакральной оси бытия, вкруг которой вращается мир. Это нежно щекочет тонкие струны души, поневоле заставляя гордиться собой. Так вся эта фантасмагория вскоре становится предметом убежденности.

Уверенность в разделении мира на два враждующих лагеря, самым неотвратимым образом вопиет к человеку, требуя принять для себя одну из сторон. Что он вскорости и делает, погружая себя все глубже в созданный воображением мир. Отныне он солдат добра, могущественный воин света, несущий добро. Либо напротив, темный рыцарь печального образа, что всем желая зла, творит тем высокое благо.

Однако, как уже говорилось выше, ум человеческий крепок и надежно защищен, и впасть в полное безумие ему мешает множество причин, исследовать которые мы здесь не можем. В силу действия таковых, человек погружает безумие, созданные воображением фантасмагории, и неразрешимый конфликт глубоко в сердце свое, полностью вытесняя их из осознания. Окружив себя снаружи прочной броней.

При этом, сквозь толстый слой ее он выставляет тонкие и чуткие антенны, имеющие целью заранее предупредить его о возможных проблемах. На беду они оказываются прямо связанными с сокрытым в сердце безумием и конфликтом. И всякое легкое касание их необратимо ведет к взрыву. Впрочем, по счастью психика самого человека остается цела, и вся сила взрыва оказывается направлена на внешний объект.

Именно это и придает ему схожесть с морской миной, что годами спокойно плывет по воле волн, но довольно легкого касания чутких антенн, как следует мощнейший взрыв, разрушающий все вокруг. Антенны при этом получают вид верований и убеждений. Иногда кажется, будто такие люди имеют убеждения лишь для того, что бы их задевали. Рассмотрим далее устройство нескольких таких антенн.

Первая категория таковых состоит из убеждений и верований эстетических, часто принимающих форму бытовых. Это представления о том, что в окружающем нас мире приятно, а что не вполне. Цвет и вкус, форма и звук, прическа, манера одеваться, и масса иных повседневностей, казалось бы естественно уникальных для каждого, оказывается прекрасным поводом для самой настоящей войны.

Вторая категория включает убеждения этические. То есть представления о том, что нам приятно, а что не вполне, в поведении и мыслях людей. И снова, казалось бы очевидное различие взглядов и поступков между людьми, становится причиной яростного взрыва эмоций. Этически убежденному кается, будто все непременно должны обладать воззрениями, аналогичными его личным, и поступать по ним.

И наконец третья, в отличие от первых двух поныне почитаемая как священная корова. Убеждения религиозные, сиречь воззрения о том, как устроен мир, даже если он выглядит совсем иначе. Здесь расхождение во взглядах, столь же естественное как и в первых двух случаях, становится причиной смертоубийства с регулярностью, заслуживающей лучшего применения. Более того, нас уверяют, что это неустранимо.

Лечение убеждений

Убеждения подобны рыцарским доспехам. Прекрасны для боя, но неуместны в постели. И кстати, для боя они тоже не подходят.

Парадоксальная способность убеждений становиться причиной многих страданий и бед, заставляет относиться к ним как к яду, или тяжкой болезни. В первом случае требуется противоядие. Во втором носитель убеждений рассматривается как больной, требующий лечения. При этом не лекаре лежит тяжкий груз решения, считать ли патологией некий конкретный вид убеждений, либо полагать таковыми их все.

Лучшим средством лечения от убеждений на протяжении многих веков считалось насилие. Его без особых сомнений прописывали как в случае социальной неадекватности убежденного, так и ради собственного развлечения лекаря. Многие народы и цивилизации весьма в том преуспели, создав выдающиеся произведения искусства пыточного дела, занявшие достойное место в культурном наследии человечества.

Впоследствии оказалось, что прямое насилие легко и без ущерба для результата может быть заменено его угрозой. Причем таковая может быть как явной и грозной, воочию сопровождаемой демонстрацией сцен казни и орудий пытки, так и косвенной и не произносимой вслух. Более того, вполне довольно тонкого намека. Главное, чтоб больной верил в решимость лекаря при случае сразу перейти к делу.

Однако, прогресс не стоит на месте. Со временем удалось разработать замещающие средства, не уступающих в эффективности насилию, но минимизирующие вред, наносимый телу больного в ходе лечения. К числу их можно прежде всего отнести ложь, массовую пропаганду, и промывание мозгов. При этом, все они являются видами одного универсального средства, различаясь лишь концентрацией в готовом препарате.

За последние несколько десятилетий был разработан и любопытный инструментарий, называемый технологиями депрограммирования. В их число входят лабилизация, реимпринтинг, и гипнотическая реконструкция личности. Эти высокие технологии являются воплощением передовых достижений психологической науки, и вследствие того предъявляют крайне жесткие требования к квалификации применяющих.

По счастью, оказалось возможным создать гражданскую версию этих технологий, не требующую квалификации, и получившей самое широкое распространение. Эта технология получила название постмодернизм. Камера сенсорной депривации и психоделики заменяются пространством музея, галереей актуального искусства, и кино в стиле арт-хаус. Систематическое применение этой технологии творит чудеса.

История и культура человечества, служащая питательной средой для формирования убеждений, оказывается разрушенной одним ударом. Ценностные суждения, правила и обычаи, за которые готовы были умирать поколения отцов, становятся смешными, и превращаются в повод для шутки. Время утрачивает вид реки, текущей одним неизменным руслом, и разбивается на множество извилистых рукавов.

Впрочем, может статься, что реальность постмодерна лучше отражает природу бытия, нежели привычные представления. Похоже, и сознание, и мир в целом, не похожи на камень, неизменный и прочный. Скорее, Мир это Дух. Словно ветер, он веет где хочет, всякий раз принимая иное обличье. И тогда убеждения, правила и слова значат не больше чем письмена на воде. В том числе и слова, только что сказанные мной.

Смертельные убеждения

Убеждение смерти подобно

Трудно найти в этом мире повод для страданий и бед более всеобъемлющий и тотальный, нежели убеждения. Ни разгул стихии, ни голод, ни мор, ни буйство людских страстей, не привели к столь многим смертям, страданиям и лишениям, как наличие твердых убеждений. Мы готовы умирать за них сами, посылать на смерть ближних, и убивать и мучить тех, кто с ними не согласен. И чем крепче убеждения, тем горше смерть.

Это невыносимое и безусловно трагическое положение дел неоднократно становилось предметом пытливой мысли лучших умов. Круг решений, найденный ими в размышлении и полемике, можно разделить на две части. Первая предполагает отыскание убеждений подлинных и верных для всех, с последующим истреблением несогласных. Вторая же исходит из признания любого убеждения болезнью, требующей лекаря.

…..

Лучшим средством лечения от убеждений на протяжении многих веков считалось насилие. Его без особых сомнений прописывали как в случае острой социальной неадекватности убежденного, так и ради собственного развлечения лекаря. Многие народы и цивилизации весьма преуспели на этом пути, создав выдающиеся произведения искусства пыточного дела, занявшие достойное место в культурном наследии человечества.

Впоследствии оказалось, что прямое насилие над убежденными легко и без ущерба для результата может быть заменено его угрозой. Причем таковая может быть как явной, воочию сопровождаемой демонстрацией сцен казни и орудий пытки, так и косвенной и не произносимой вслух. Более того, часто вполне довольно тонкого намека. Главное, чтоб больной верил в решимость лекаря при случае сразу перейти к делу.

Дальнейшие неоднократные эксперименты показали, что насилие и угроза насилием имеют высокий профилактический ‘эффект, передаваемый через несколько поколений. Оказалось, что не только сами больные, но и дети, внуки, и даже правнуки насилуемых, впоследствии прекрасно обходятся без внешних инъекций, насилуя себя самостоятельно при первых же признаках появления убеждений, отличных от предписанных.

Более того, выяснилось, что в дальнейшем испытуемые насилуют себя в превентивном порядке, не дожидаясь появления убеждений, которые потребовали бы купирования. Дополнительно выявился эффект, состоящий в том, что находящиеся на излечении склонны впоследствии не только лечить себя самостоятельно, но и сами обращаются в лекарей. Так данное лекарство было признано лучшим, и применяется по сей день.

……

Однако, прогресс не стоит на месте. Со временем удалось разработать ряд замещающих средств, не уступающих в эффективности насилию, но при этом минимизирующих вред, наносимый телу больного в ходе лечения. К числу их можно прежде всего отнести ложь, массовую пропаганду, и промывание мозгов. Собственно, все они являются видами одного средства, различаясь лишь его концентрацией в лекарственном препарате.

В настоящее время большая часть цивилизованного мира полностью перешла на эти препараты. Что привело к резкому увеличению продолжительности жизни, по сравнению со странами, где еще придерживаются традиционных методов лечения. И наложило весьма специфический отпечаток на общественные нравы и массовую культуру. В виде побочного эффекта данные средства ведут к потере страха и развитию бреда величия.

Названные феномены внутренней жизни, широко представленные в публичном пространстве, и формируют затем культуру, право, и социальный обычай цивилизованных стран. Их население не только не любит своих властей публично, и не лобызает их сапог, но и не имеет пред ними никакого страха. При том случается эта беда не от обилия у народа убеждений злого свойства, но по отсутствию таковых вовсе.

Занятно, что отказ от формирования убеждений стал в этих странах не просто привычкой, но и общественно поощряемой добродетелью политкорректности. Наличие убеждений стало уделом маргинальных слоев и творческих натур, склонных к публичному эпатажу. При этом убеждения, буде таковые заявлены, согласно нормам приличия должны быть столь нелепы, что бы ни возникало и мысли им следовать.

…..

Вместе с тем, существует опасность, что само по себе отсутствие убеждений может стать твердым убеждением. И в качестве неизбежного следствия привести к насилию в отношении носителей иных точек зрения, либо в том заподозренных соседей. Что, увы, и наблюдается во внешнеполитической практике всех цивилизованных народов и стран. Нация, имеющая убеждения, становится законной мишенью для военной атаки.

Впрочем, иной раз это вполне оправдано, поскольку избранные в качестве военных целей народы имеют сильное желание подвергнуть насилию окружающий мир во имя собственных убеждений, как правило религиозного, либо философического плана. Однако, в связи с новыми веяниями, для их массированного лечения в последние годы все чаще прибегают к тем же методам, что используются внутри цивилизованных стран.

За последние несколько десятилетий был разработан так же весьма любопытный инструментарий, называемый технологиями депрограммирования. В их число входят лабилизация, реимпринтинг, и гипнотическая реконструкция личности. Данные высокие технологии являются воплощением самых передовых достижений психологической науки, и предъявляют крайне высокие требования к квалификации применяющего персонала.

Последнее обстоятельство ставит серьезный барьер на пути их массового применения. Что весьма прискорбно, ибо спектр возможностей, ими открываемый, бесконечно привлекателен и широк. Так, оказалось возможно не просто менять убеждения больному, но полностью изменять его личность, не оставляя у него об этом воспоминаний. Более того, заменять воспоминания о событиях, находящиеся в его памяти, на нужные врачу.

…..

По счастью, оказалось возможным создать гражданскую версию этих технологий, не требующую никакой квалификации. И получившей самое широкое распространение. Эта технология получила название постмодернизм. Камера сенсорной депривации заменяется пространством музея, галереей актуального искусства, и кино в стиле арт-хаус. Массированное применение данной технологии творит чудеса.

История и культура человечества, служащая питательной средой для формирования убеждений, оказывается разрушенной одним внезапным ударом. Ценностные суждения, правила и обычаи, за которые готовы были умирать поколения отцов, становятся смешными, и превращаются в повод для шутки. Время утрачивает вид реки, текущей одним неизменным руслом, и разбивается на множество извилистых рукавов.

Народы доблестных воинов, миссионеров и инквизиторов, превращаются в радостную публику, не только ни в чем не убежденную, но не представляющей сам смысл убеждения. Убежденность стала похожей на доспех древнего рыцаря, музейный артефакт, некогда необходимый его владельцу, защищающий и грозный, но ныне просто забавный и стесняющий движения. Поэтому постмодерн это самое лучшее оружие.

Современное искусство оказалось мощнее бомб, инквизиции и газовых камер. Подвергнутые его воздействию не только утрачивают прочные убеждения, но теряют саму способность формировать их в дальнейшем. Все становится гибким, возможным и допустимым. Мир теряет определенность, и течет подобно миражу. Нам больше не за что убивать и принимать смерть. И это значит, что теперь мы будем вынуждены жить вечно.

И избави нас от лукавого

Богородица путина прогони....

И избави нас от сего лукавого, и от всех дел его, и слуг его, и всякой твари, что от него. Ибо рыщут те, аки тать в ночи, и при свете дня, и при луне, и под звездами, и под сводами, и во храм идут, и в прилюдный суд, как к себе домой.

И спаси нас от всякого слова их, и дела их, и от искуса, что от них. Ибо полны ряды их, и грозна сила их, а слово подобно ржавому железу. Убереги же нас от мучения, что готовят они, и от всякой их злой подлости и лютости.

И охрани сердце наше от искуса, и огороди от искушения, что нам уготовили. Ибо сладко, словно мед, но в нем яд горше смерти. Ибо не тело посулы их губят, но душу вечную, что беречь нам от века пристало пуще ока ясного.

И огради помысел наш, чтоб не сделаться нам жертвою лукавого, ибо многих прельстил он, и слуги его прельстили, паки речи их складные, но обманом и ложью пропитаны. И храни нас, и други наши, и дети наши, и все кто с нами.

.

И укрепи тело наше и живот наш, и всякий член наш, и руцею нашу, и десницу, и ошую, чтоб не дрогнули, не расслабились, но стояли чтоб за дело правое, и не знали бы в том усталости. И пусть жесты их будут верными.

И дай силу нам, чтоб избавились, мы рукой своей от всей своры сей, от которой ложь и страдание, и печали многие по земле по всей. Переполнилась чаша полная, край терпения, нету сил держать. Пусть окончится время лютое.

И народу дай вразумление, не оставь его попечительством, пусть откроет люд очи ясные, пусть узрит врага свору лютую. И оставив страх, пусть не верит им, и посулами пусть не купится, ибо страшен враг, пока спят сердца.

И соблюди ум наш, дабы не ввергся ворогу, и сил дай, и вразуми разумением, дабы смогли укротить окаянного. Вложи нам в уста слово верное, и дай сил ему, и звучание, что бы было то словно верный меч, и разило бы чтоб без промаха.

.

И отведи от того лукавого, и от всех слуг его, и прислужников, и от тварей его, свой ясный взор, ибо невнемлят ему сии, что в людской личине, но злее зверя. И да не знают они от тебя не милости, ни утешенья, ни божьей заступы.

И попусти Сыну своему обратить на лукавого сего и всех, кто с ним, суд и гнев. И да ввергнет он их черным ангелам, и возьмут те их, и отведут к бесам. Ибо верно и честно, что родное к родному, а злое ко злу прибывает.

И поразят те их огнем и жезлием, и скорпионами, и змеями, и гладом, хладом, и печалями. И не будет лукавому сему, и всем кто с ним, не сна, ни милости, ни дня светлого, ни ночи темной, но лишь страх и мучение.

И пусть ввергнутся они в царствие, коего стяжали. Где и мрак, и плач, и зубовный скрежет. И пусть затворят их там честной печатью до последнего дня, пока не перейдут земля и небо. И пусть будут там вовек, и не вернутся.

.

И пусть слово то будет верное, и дела наши все пред тобой стоят.

……………………………………………………………………………….

КОММЕНТАРИИ И ПРИМЕЧАНИЯ:

Полный текст молитвы, изгоняющей тиранов и всех слуг его, обретен в земле русской лета 2012 от Рождества Христова, и дан чудесным образом на благо людей ее, и ради спасения России и окрестных стран от бед неправого правления.

Молитвенное обращение, свершаемое с глубокой и искренней верой во благо совершаемого, и во скорейшее исполнение его, дает силу великую, и исполняется в той форме, что способна принести людям наибольшее благо.

К молитвенному обращению благословляются люди всякой конфессии и взглядов, почитающие за правду и высшую ценность свободу, справедливость, и счастье людей, и готовые защищать их если не делом, то хотя бы словом.

И пусть слово их станет крепко, ум ясен, а мысли верны, и да случится по писанному в назначенный тому срок. Всякий же да облечет по сердцу своему слова в поступки, подставив в соответствующее место имя того, кто терзает страну его в грехе самовластья. И будет по сему.

Писано ради спасения и блага всех существ, в лето 2012 года.

Правовой мистицизм

В ЧЕМ ПРАВО?

«Вся власть в республике принадлежит народу. Любое лицо, попытавшееся узурпировать власть, должно быть убито вооруженным народом»

Из конституции республиканской Франции, 1793 год

Вот так, со всей прямотой революционной правды. Власть наша, а всяк посягнувший жулик и вор будет убит. На совершенно законных основаниях. А потом родные узурпатора могут жаловаться куда угодно. Вернее, не могут. Потому что все по закону.

Завидуя достойным уложениям далекой Франции, и не имея в собственной отчизне вооруженных граждан, зададимся мыслью о сути права. В чем сила, и где правда? Каково предназначение закона? И что делать человеку, когда что-то не так?

Тем более, коллизии отечественной жизни с настойчивостью, заслуживающей лучшего применения, ставят нас перед дилеммой: поступать по совести, или по закону. И пример революционных граждан Франции убеждает пока далеко не всех.

ПРАВОВОЙ МИСТИЦИЗМ

«Закон есть свободное и торжественное выражение общей воли; он один и тот же для всех как в том случае, когда оказывает покровительство, так и в том случае, когда карает; он может предписывать лишь то, что справедливо и полезно обществу, и может воспрещать лишь то, что приносит обществу вред»

Из конституции республиканской Франции, 1793 год

Обернув взор с далеких краев на родную землю, найдем в умах соотечественников странного кентавра. Верхняя его часть являет собой вопиющий правовой нигилизм, сиречь непоколебимую уверенность в необязательности любого закона.

Основанием же нашей химеры окажется столь же иррациональный правовой мистицизм. То есть истовая убежденность в некой магической силе, изначально присущей закону. В силу которой он всегда прав, а исполнение его непреложно.

Да, он плох, а иной раз и совершенно дик, а результаты его того хуже, говорят они. Но это Закон. И от слов тех опускаются стыдливо глаза, и предательски дрожат руки, минуту назад грозно сжатые в кулаки. Они верят, что закон это бог.

ПРАВОВОЙ РЕАЛИЗМ

«Целью общества является общее счастье. Правительство установлено, чтобы обеспечить человеку пользование его естественными и неотъемлемыми правами. Эти права суть: равенство, свобода, безопасность, собственность»

Из конституции республиканской Франции, 1793 год

Однако, рассмотрев объект нашего исследования со всем вниманием, и изучив его корни, а так же распутав весь исторический путь, обнаружим нечто удивительное. И тогда нашему пытливому взору откроется, что закон это не бог, но бес.

И орудия его власти над нами суть насилие, ложь и соблазн. От века право вырастает из силы, и решимости применять ее по своему усмотрению. И не имеет иной основы. Впоследствии насилие заменяется более тонкими рычагами, не меняя сути.

Из чего совершенно не следует, что все законы должны быть попраны сапогом восставшей черни, и сама память о них истреблена из памяти. Это досадная иллюзия, принесшая немало бед. Не надо гнать беса. Надобно научиться ездить на нем верхом.

ПРЕСТУПНЫЕ ЗАКОНЫ

«Невежество, забвение прав человека и пренебрежение к ним являются единственными причинами общественных бедствий и пороков правительств»

Декларация прав человека и гражданина. Франция 1791 год

В странах с сильной правовой культурой, искусных наездников, выучившихся усмирять бушующий закон, называют адвокатами. Подобно древним ковбоям, оседлавшим быка, эти парни ловко направляют архаичную силу права в нужную им сторону.

Их искусство и власть над обычными людьми столь велики, что последние считают их за слуг дьявола, о чем имеют обычай снимать приключенческие фильмы. Однако, в краях, от тех стран далеких, все иначе. И их гражданам не до шуток.

Потому что сами законы там вполне могут оказаться преступны. Хотя и не все. Но наряду с вполне дельными уложениями кодексов, регулирующих гражданские и имущественные отношения, среди них присутствуют и другие. И задача у них иная.

ЗАКОННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

«Граждане, против естественных и гражданских прав и свобод которых направлены действия тиранической власти, имеют право сопротивляться ей вооруженной силой»

Из конституции республиканской Франции, 1793 год

Тираническая власть, опирающаяся на собственную волю править, и не имеющая иных оснований правления, часто стремится их создать. Связано это с важностью соблюдать приличия, и не дразнить людей, коим и без того не сладко.

Тогда власть принимает законы, согласно которым ее власть, и все законы ее, являются законными. А любой протест и возражения суть нарушения закона, подлежащие законной каре. То есть закон становится орудием преступления.

И это значит, что преступление становится законным. Теперь, с этого мига, сам гражданин решает, что есть закон, и на что он отныне имеет право. Потому что тираническое государство ставит себя вне закона. И поступать с ним можно по своему усмотрению. По возможности, не забывая при этом о разуме.

…………………………………………

ПРИМЕЧАНИЯ И СООБРАЖЕНИЯ

«Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений, либо к отказу от них»

Конституция Российской Федерации, ст.29

Данный текст является вольным исследованием отдельных положений первой конституции Французской Республики, и лежащих в их основе идей. Соотнесения с российскими реалиями не предусмотрены автором, и находятся на усмотрении читателя.

Текст является социально-психологическим анализом, и не содержит призывов к неисполнению действующих законов, свержению законно избранной власти, либо насильственным действиям в отношении ее представителей.

Вместе с тем автор с уважением относится к мыслям и чувствам читателя, равно как и к его частным решениям, и предпринятым по собственной инициативе поступкам, сколь бы экстравагантными они ему ни показались при иных обстоятельствах.

Преступные законы и законные преступления

«Невежество, забвение прав человека и пренебрежение к ним являются единственными причинами общественных бедствий и пороков правительств»

Декларация прав человека и гражданина. Франция 1791 год

Можно смеяться над собой, публично называя отечество страной дураков. Можно не любить его дороги, удивляться покорности народа, и ужасаться совершаемым им при всякой возможности зверствам. Но более всего бывает трудно уважать законы, обычаи и правовые уложения, словно созданные специально для поругания чести и достоинства людей. И тут всякий честный человек рано или поздно приходит к неизбежной для себя дилемме. Идти за совестью, либо следовать праву. О том и поговорим.

Чудовища, богоизбранность и авось

Невежество, забвение прав человека и пренебрежение к ним со стороны власти, как известно не являются исключительной принадлежностью средневековых монархий. Века проносятся над землей, но в головах перемены не столь стремительны. Что дает основу различным теориям о народах-героях и народах-неудачниках. И если первые, восстав от спячки, принимают на себя ответственность за свою жизнь, то вторые предпочитают продолжать спать вечным сном, по привычке надеясь на авось.

Под авосью обычно подразумевается государь, или иная могущественная и доброжелательная оказия, способная по долгу службы и велению сердца удержать в последний миг занесшего ногу над пропастью гражданина. Сила оная, свойства явно мистического и богоданного, мудрою рукой своей направит гражданина, и весь наш богоизбранный и высокодуховный народ, равно как и державу в целом, к безопасной и лучшей жизни. Однако, государь не Бэтман, а отечество не Готэм-сити. От того надежда рождает чудовищ.

Чудовища же те, взрастив себя из числа обычных граждан, игравших с нами в детстве в одном дворе, гулявших по одним с нами улицам, и обнимавших одних с нами подруг, становятся властью. И принимают чудовищные законы, установляющие нормой своей то самое «невежество, забвение прав человека и пренебрежение к ним», о которых так любят предупреждать мудрые французские просветители. Однако, ум граждан ленив, и редко внемлет предостереженьям. Поэтому обратим его взор на родные реалии.

Законы родных осин

Пристально рассмотрев состояние правосознания и отношение к закону в своем отечестве, найдем поселившегося в умах граждан странного кентавра. Голова его являет собой вопиющий правовой нигилизм, сиречь непоколебимую уверенность в необязательности любого закона. Нижней же, то есть конской, частью химеры окажется иррациональный правовой мистицизм. То есть истовая убежденность в магической силе, изначально присущей закону. В силу которой он всегда прав, а исполнение его непреложно.

Да, он плох, а иной раз и совершенно дик, а результаты его того хуже, говорят они. Но это Закон. И от слов тех опускаются стыдливо глаза, и предательски дрожат руки, минуту назад грозно сжатые в кулаки. Ибо веруют они, что закон это бог. И воля его непреложна, всевидяща, и проникает собою мир, включая не только сферу реальных дел, но незримую и сокрытую от глаз сферу духа. От того за законом признается не только всеведение и всемогущество, но и непререкаемое право быть в каждой бочке затычкой.

Следует отметить, что заблуждение это, регулярно подпитываемое образованием, пропагандой и народными мифами, не имеет никакого реального основания. То есть, является квазирелигиозным иррациональным верованием, подобным вере в домовых. Подобно всем психическим феноменам подобного рода, проистекает оно из присущего незрелой личности магического мышления, населяющего мир могущественными защитниками и всевозможными высшими силами. И не имеет ни малейшей опоры в реальности.

Преступное, законное и священное

Какова же реальная природа законов и уложений права? Источник их имеет тройственный корень, и состоит из насилия, лжи и соблазна. В прямой и явной, либо замещающей форме. Он карает, врет и сулит. Запугивая, искушая и вводя в заблуждение. Всякий закон суть незримое продолжение руки законодателя, нажимающей на нужные кнопки в нашем уме и в общественных механизмах. При отсутствии, либо блокировке, кнопок закон перестает действовать, что не раз подтверждалось примерами из истории.

Ни одна власть в мире не имеет иного основания, кроме собственного желания править. И делает себя возможной, опираясь на три основных инстинкта, соответствующие трем фундаментальным потребностям, присущим всем человеческим существам. Это безопасность, любовь и надежда на лучшее. И соответствующие им страх, искушение и обман. Власть обладает силой, и демонстрирует решимость ее применять. Она искушает нас обещанием лучшей жизни. И врет нам, что существует ради нашего блага.

Характерно, что в силу лживой природы своей, всякая власть озабочена приданием себе видимости справедливой, разумной и доброжелательной. Чему и служит всячески поощряемое ей социальное мифотворчество, воплощенное в образовании, религии и культуре. Века массовой пропаганды и зомбирования оставили в сознании народов следы, подобные колее от тяжелого трактора. По ней и курсирует мысль честного гражданина, не имея ни единого шанса выбраться из назначенного ей коридора на вольный простор.

Задачи критического разума

Природа власти естественным образом сообщается ее правовым уложениям. Тираническая власть, опирающаяся лишь на собственную волю править, и не имеющая иных оснований правления, кроме насилия, лжи и соблазна, стремится создать видимость приличий. Связано это как с собственными иллюзиями власти, так и с риском дразнить людей, коим и без того не сладко. И тогда сам характер, слог и буква закона становятся инструментами этой цели. Насилие, ложь и соблазн облекаются в заботу об общем благе.

Задача критического разума в этот момент состоит в том, что бы с предельной внимательностью обнаруживать скрывающуюся за покровом лжи правду. И предъявлять ее граду и миру во всей неприглядности, чего бы то ни стоило. Стоить же подобная смелость может дорого, поскольку посягает на сам корень власти, что для нее хуже смерти. Ибо влечет за собой не просто свержение одних режимов, и замену их другими, менее людоедскими, но отвергает сам принцип, на котором стоит любая власть.

Что бы избежать этого риска, власть принимает законы, согласно которым и она сама, и все законы, ей принятые, являются законными. А любой протест, сомнение и возражения против порядка вещей суть нарушения, подлежащие законной каре. В случае либерального правления, где ложь и соблазн предпочитается прямому насилию над народом, репрессия уходит из ведения палача в сферу культуры. Гипноз политкорректности и магия правового сознания оказываются эффективнее каленых клещей.

Здравый смысл и границы возможного

Надлежит отметить, что все вышеизложенное ни коим образом не влечет требование отмены законов. Более того, здравый смысл и исторический опыт ясно указывают, что подобное развитие дел обернулось бы большой бедой. Тем более, на территории стран, долгое время живших под тираническим правлением, и в силу того накопивших в своем коллективном бессознательном огромнейшей силы заряд агрессии и обиды. И стоит спустить крючок, как дремлющие демоны вырвутся на волю.

Более того, среди принятых властью установлений и норм, присутствуют здравые и полезные для граждан. Что ничуть не отменяет их глубинной основы в виде насилия, соблазна и лжи. Однако, это случай проявления силы, что «издревле творит добро, желая зла». И у нас нет никаких оснований отвергать ее плоды на основании идей философского плана. Ведь философия не обладает силою прямого действия в умах, с ней незнакомых. А мир устроен так, что действия в нем необходимы и неизбежны.

В связи с тем возникает известная коллизия. Либо мы отвергаем закон как таковой, пытаясь заменить право честью, совестью и внезаконными актами воли. И в виде неизбежного следствия имеем кровавый хаос, крах цивилизации, и торжество прямого насилия, производимого без санкции суда на каждом углу. Либо признаем необходимость закона, и с неизбежностью попадаем тогда под власть каждого его требования. Включая самые людоедские, бессмысленные и попирающие все наши права.

Логика геометрического решения

Однако, всякому развитому уму известно, что если мы столкнулись с неразрешимой коллизией, то из того явно следуют две вещи. Первая из них состоит в том, что создана она несовершенством и ошибками собственного разума, происходящими обычно из некой пропущенной нами иллюзии или самообмана. Вторая же ясно указывает, что решение существует. Искать же его надлежит на линии рассуждения, находящейся под прямым углом к тому, под которым мы только что рассматривали нашу проблему.

В данном случае, корень иллюзии состоит в том, что мы, в силу особенностей нашего мышления, склонны воспринимать вещи, условно отнесенные к одному кластеру, как одну и ту же вещь. Нам кажется, будто все, проходящее под грифом «закон», суть вещи одной природы, друг от друга неотделимые. И если мы беремся поступать с одной из них неким образом, та же обязанность возложена на нас в отношении прочих. Как если бы доверие к одному лицу обязало нас доверять каждому встречному.

То есть, обычно мы неявно полагаем, что законы имеют одну природу, и наше решение относиться к нормам одного из них как к обязательным, влечет с неизбежностью наш долг так же отнестись и ко всем прочим нормам любого иного закона. А наше решение отвергнуть ту или иную норму некоего законодательного акта, своей логикой влечет за собой отказ повиноваться всему корпусу законов в целом. И это абсолютно не верно. Поэтому далее мы разберем следствия этой ошибки и пути ее исправления.

Уровни мышления и двоичный код

Рассмотренная выше коллизия является следствием обусловленного мышления, движущегося по проторенной воспитанием и мифами массового сознания колее. Колея проторена властью, и имеет целью заставить нас следовать выгодной ей логике. Это логика туннельного зрения, когда варианты и возможности игнорируются, и все разнообразие позиций сводится к двоичному мышлению. Или ты с нами, служишь нашим законам и получаешь защиту – или ты против нас. И тогда мы обрушим на тебя всю свою мощь…

Естественным выходом из двоичного мышления является переход на более высокий логический уровень, расположенный над навязанной нам дилеммой. В данном случае, таким уровнем будет введение понятия «законности» по отношению не только к действиям людей, подпадающим под регулирование, но к самим законодательным актам. Таким образом, мы сможем разделить законы на «законные», и «незаконные». А последние в свою очередь на «формально незаконные» и собственно «преступные».

К «законным» мы отнесем уложения, поддерживающие естественные права людей, регулирующие их отношения, и в целом способствующие возрастанию их счастья. К «формально незаконным» мы отнесем акты, противоречащие друг другу, создающие путаницу в регулировании отношений, а так же усложняющие жизнь без нужды. К «преступным» законам мы отнесем те, что по последствиям применения ведут к попранию прав, ущемлению достоинства, и ведут к росту числа людских страданий.

Теория права и основания совести

Собственно, понятие «формально незаконного» закона, давно известно современному правовому сознанию. Попадают под него правовые и подзаконные акты, противоречащие действующему законодательству, и прежде всего уложениям более высокого уровня. То есть, местные законы, противоречащие федеральным, акты исполнительной власти, противоречащие законам, принятым народными представителями, а так же нормы, несоответствующие конституции, как основному закону страны.

Введение понятия «преступного закона» является новшеством, на этот день не укорененным в законодательстве и правоприменительной практике. Более того, само звучание термина несет в себе кажущееся противоречие, подобно «горькому сахару» или «сухой воде». Но большая часть оснований для его введения известна как международному праву, так и законодательству многих стран. Так, конституции демократических государств вводят право народа на вооруженное сопротивление тирании.

Понятие «преступного закона» является развитием известного праву понятия «преступный приказ». То есть, подразумевает распоряжения, имеющие вид законных, и обязательных к исполнению, но являющихся преступными согласно соображениям высшего плана. Соображения же эти укоренены в международном праве, здравом смысле и совести людей. Таким образом, понятие «преступного закона» не только опирается на прецедент, но соединяет в себе совесть и закон. Снимая противоречие меж ними.

Практика правоприменительной жизни

Какие последствия ведет за собой введение понятия «преступного закона», и каковы перспективы его правоприменения? Вернувшись от общих рассуждений к реальной жизни, легко понять, что его появление вызовет сопротивление власти на всех направлениях. Причина лежит в его способности разрушать любой репрессивный механизм. Кроме того, с введением понятия «преступного закона», неизбежно должна будет появиться санкция, как за исполнение, так за разработку и принятие подобных законов.

Поскольку возможность осуществлять неконтролируемое насилие есть один из корней власти, то всякая попытка его удалить включит в ней инстинкт самосохранения. Ясным представляется, что борьба с нововведением будет вестись посредством всех трех корней власти, то есть насилием, ложью и соблазнением. Первое очевидно, прочее же будет включать широкую пропагандистскую компанию, призванную дезавуировать идею посредством всей возможной демагогической аргументации.

Вместе с тем, введение данного понятия представляется не только желанным и полезным, но со временем и неизбежным. На то указывает тенденция международного права, оставляющего все меньше простора тираническим режимам, прикрывающимся правом суверенитета. В нашей же ситуации, его введение является не благим желанием, но насущной необходимостью. Для этого потребуется мощное продвижение данной идеи в публичном пространстве, и добрая воля общественных сил.

Удел богов и критерий истины

По счастью, она у них есть. И это значит, что спустя не столь уж долгое, по историческим меркам, время, народы мира будут жить в правовой ситуации, более способствующей счастью, нежели то есть на сегодняшний день. Понятие «преступного закона» станет столь же очевидным, как понятие преступного деяния. Что сделает принятие и исполнение таких законов пусть не невозможным, но все более редким. Так мы построим куда более приятный для нас мир. Во всяком случае, заложим ему хорошую основу.

При этом основная ноша и ответственность за ход происходящего ложится на наиболее активных и зрелых граждан. Ведь появление в массовом сознании представлений о том, что уложения закона могут быть преступны, способно породить в незрелых умах изрядное смущение. Смущение вызовет путаницу, и породит ситуацию утраты критериев. Ведь нынешняя ситуация отношения к закону как к целостному телу, либо полностью принимаемому нами, либо отвергаемому, делает мир простым и понятным.

В этом простом мире, всякий делает выбор один раз. Либо вовсе делегирует его, избавившись от ответственности. В сложном мире, где каждый принужден сам определять, какой из законов он примет, а какой объявит преступным, на человеке лежит ответственность, равная ответственности бога за создаваемый им мир. Потому что с того мига каждый сам творец и хозяин своей вселенной. И если что пойдет не так, винить будет некого. Однако, никто ведь не обещал нам, что быть богом окажется легко?